Л.Н.Гумилев. От Руси к России. За други своя
Л.Н.Гумилев. От Руси к России
ЗА ДРУГИ СВОЯ
К сожалению, среди современников, безвозвратно терявших пассионарность, политический курс Александра Ярославича популярностью не пользовался. Никто не думал благодарить князя за его героические усилия по спасению Русской земли.
Большинство новгородцев твердо придерживались прозападной ориентации. Как следствие этого после Невской битвы Александру «указали путь» из Новгорода. Но когда немцы захватили Псков, новгородцы тут же пригласили князя обратно. Он выгнал немцев из Пскова, одержал победу на Чудском озере – его удалили снова! Попытки наиболее здравомыслящих новгородцев возражать против самоубийственного поведения субпассионариев успеха не имели. В самом Новгороде сторонников князя-воина грабили и отстраняли от дел. Между двумя партиями – «молодших» и «лутчих» людей – дело дошло чуть ли не до войны. «Лутчие» (сторонники князя) все же победили, хотя и с огромным трудом, и настояли на окончательном вокняжении Александра в Новгороде.
Как видим, жизнь князя легкой не назовешь. Каждый раз он приходил «по зову новгородскому», оказывал Новгородской земле огромные услуги: сражался на Неве, на Чудском озере, усмирял воевавшее против Новгорода племя водь – и за это… отстранялся от руководства сторонниками Запада при помощи «демократической» процедуры – вечевого голосования.
Даже среди близких родственников не находил князь Александр понимания. Его родной брат Андрей сам был западником и объявил, что он заключает союз со шведами, ливонцами и поляками с целью избавиться от монголов. Монголам стало известно об этом союзе, вероятно, благодаря самому Александру Невскому. Батый, выполняя союзнические обязательства, послал на Русь полководца Неврюя (1252), который разбил войска князя Андрея, и тот был вынужден эмигрировать в Швецию. При этом «Неврюева рать» нанесла Руси ущерб больший, нежели поход Батыя.
Активно выступал против татар и князь Даниил Галицкий. Сразу после ухода Батыя на Волгу он напал на союзных монголам болоховских князей, перебил всю аристократию, а население княжества разогнал. Политический курс Даниила состоял в том, чтобы выделить Галицко-Волынское княжество в самостоятельное феодальное государство, ориентированное на Запад.
Но вспомним, что в Средние века и Запад не отличался единством. Гибеллины, сторонники германских императоров, боролись с гвельфами, поддерживавшими папский престол. В середине XIII в., в частности, это были сторонники императора Фридриха II и сторонники Папы Иннокентия IV. Интересно, что Фридриха II воспитали паписты, а он, став германским императором (1212–1250), сделался злейшим врагом папского престола. Точно так же сам Фридрих II воспитал будущего первосвященника, возвел его на папский престол и получил в его лице смертельного врага.
Вот лишнее доказательство того, что любой человек не столько может приказывать, сколько должен поневоле выполнять полувысказываемые желания своего окружения. Если кардиналы и епископы, окружавшие Папу, были довольны его распоряжениями, то Папа сидел на троне как самостоятельный государь. Когда же он поступал вопреки их желаниям, у него обычно начинались какие-то болезни, а затем наступала «внезапная» смерть. Несколько увереннее чувствовал себя император, у которого были верные войска. Но ведь вассалы императора в большинстве своем ненавидели иерархов католической церкви. Мог ли император с этим не считаться? Конечно нет! Вот и завел Фридрих II переписку с Батыем и Гуюком в то самое время, когда Папа требовал войны с монголами.
Отец князя Даниила – Роман – был гибеллином и пытался оказывать помощь своим немецким союзникам. Даниил, казалось бы, должен был следовать политике отца, но Папа пообещал ему королевский титул и полную самостоятельность. Ни монголы, ни Фридрих II ничего не обещали галицкому князю, и его симпатии явно склонились на сторону римского первосвященника. Даниил стал сторонником Папы и получил из его рук обещанную золотую корону.
Надо сказать, что прозападная партия на Руси, ненавидевшая монголов за их набеги и связанная с Западной Европой торговыми, карьерными, культурными связями, была достаточно многочисленна, чтобы отстаивать свою политическую линию. Программа западников заключалась в следующем: опираясь на помощь рыцарей, объединить силы всех русских князей и изгнать монголов. К сожалению, будучи крайне привлекательной теоретически, эта программа никак не могла быть выполнена практически. Во-первых, рыцари Ордена, купцы Ганзы, Папа и император вовсе не собирались тратить свои силы на объединение чужого им государства. Они ставили перед собой другую задачу – использовать русских ратников в борьбе с монголами, обескровить Русь и покорить ее, подобно Прибалтике.
Во-вторых, к середине XIII в. идея объединения Руси уже стала полностью иллюзорной. Это хорошо понимал Александр Невский и совершенно не понимал Даниил. Русь окончательно распалась на Юго-Западную, Северо-Восточную и Новгородскую земли. В первых двух правили две линии Мономашичей: старшая – на северо-востоке, младшая – на юге. Между этими двумя ветвями шли жестокие войны. Вмешательство черниговских Ольговичей в общерусскую борьбу обычно было безрезультатно и неудачно для них самих и для Руси в целом. Полоцкие князья превратили свои владения в самостоятельное княжество. Отрицание власти Владимирского княжества было характерно и для Рязани – рязанцы много воевали против Владимира, Суздаля, Киева. И винить в этом одних князей нельзя, так как не столько они господствовали над своими городами и окрестными землями, сколько городское население, многочисленное и активное, указывало своим князьям ту или иную линию поведения. Например, когда в очередную новгородско-владимирскую войну суздальцы (так называли войска владимирского князя) подошли к Торжку, город был готов сдаться и просил князя Всеволода «взять мир», «снизойти в милость». Горожане обещали подчиниться, принять все условия, уплатить дань. Великий князь Всеволод Большое Гнездо хотел уже принять предложение Торжка, но его воины категорически отказались, сказав: «Мы не целовать их пришли». Торжок был взят и разграблен вопреки воле князя.
Требовали от своих князей проведения политики сепаратизма и жители Минска, Гродно и других городов северо-запада Русской земли. Стремление к самостоятельности стало всеобщим, распад был неминуем. К нему вело снижение пассионарности населения Руси. Ведь достаточно мощной силы, которая связала бы многочисленные княжества, подчинила их Киеву, уже не было. Киев растерял свою пассионарность, а на окраинах ареала она еще сохранилась. Наступившая фаза обскурации обрекала на неудачу попытки воссоздания единой Руси в XIII в.
Понятно, что в этих условиях усилия западников по консолидации русских были обречены на провал. Деятельность самого Даниила Галицкого кончилась для него плохо. После нескольких удачных операций против небольших монгольских отрядов во главе с военачальником Куремсой (1254) Даниил столкнулся с опытным тысячником Бурундаем. Бурундай довольно легко разбил галицкого князя и заставил его срыть все крепости, чтобы Галиция и Волынь не имели возможности отделиться.
Каковы же были реальные результаты союза с монголами, заключенного Александром Невским? Русские князья сохранили большую свободу действий. Когда Мункэ-хан послал на Русь несколько мусульман («бесермен») с целью переписать население для сбора налога – «дани», все переписчики и сборщики были перебиты населением. По предположению такого знатока проблемы, как А.Н. Насонов, побоище было инспирировано самим князем Александром. Мотивы предполагаемых действий князя вполне понятны: отправка русских денег в Монголию была не в его интересах. Александра интересовала перспектива получения от монголов военной помощи для противостояния натиску Запада и внутренней оппозиции. Именно за эту помощь Александр Ярославич готов был платить, и платить дорого.
Но вскоре Александру Невскому пришлось испытать невероятное потрясение: под угрозой оказалась вся его политическая линия. В 1256 г. умер его союзник Батый, и в том же году из-за симпатий к христианству был отравлен сын Батыя Сартак. И кем? Братом Батыя Беркеханом, который опирался на ордынских мусульман. Берке принял ислам, вырезал несториан в Самарканде, отравил своего племянника, казнил свою родственницу Боракчин и установил мусульманскую диктатуру, хотя и без дальнейших религиозных гонений.
Верный своему принципу борьбы за интересы Отечества, Александр Ярославич и на этот раз «положил душу за други своя». Он отправился к Берке и договорился об уплате дани монголам в обмен на военную помощь против литовцев и немцев. Но когда в Новгород вместе с князем пришли монгольские переписчики, чтобы определить сумму налога, новгородцы устроили бунт, во главе которого оказался Василий Александрович – старший сын великого князя, дурак и пьяница.
Александр вывел «татарских» послов из города под своей личной охраной, не дав их убить. Тем самым он спас Новгород от гибели – ведь мы знаем, как поступали монголы с населением городов, где совершалось убийство послов монгольского хана. С вожаками смуты Александр Ярославич поступил жестоко: им «вынимали очи», считая, что глаза человеку все равно не нужны, если он не видит, что вокруг делается. Только такой ценой удалось Александру подчинить новгородцев, утерявших вместе с пассионарностью здравый смысл и не понимавших, что тот, кто не имеет сил защищаться сам, вынужден платить за защиту от врагов. Конечно, отдавать свои деньги всегда неприятно, но, наверное, лучше уж расстаться с деньгами, чем с независимостью и жизнью.
Конец и вновь начало
Итак, союзный договор с Ордой стал реальностью. Русские первыми оказали военную помощь татарам, приняв участие в походе на аланов. Союз с татарами оказался благом для Руси, с точки зрения установления порядка внутри страны.
В 1261 г. в Сарае усилиями Александра Невского и монгольских ханов Берке и Мэнгу-Тимура было открыто подворье православного епископа. Он не подвергался никаким гонениям; считалось, что епископ Сарский является представителем интересов Руси и всех русских людей при дворе великого хана. Если на Руси начиналась княжеская усобица, хан присылал сарского епископа с татарским беком (обязательно христианином), и они решали спорные вопросы на княжеских съездах. Если кто-то не считался с принятым решением и пытался продолжать удельную войну, его принуждали к миру с помощью татарской конницы.
Опираясь на союз с Берке, Александр решил не только остановить движение немцев на Русь, но и подорвать самую его возможность. Он заключил с литовским князем Миндовгом, своим ровесником, союз, направленный против крестоносцев. Как правителя Миндовга отличали хитрость и изворотливость. В 1250 г. он принял католичество, но «крещение его льстиво бысть», – говорит летописец. Через 10 лет Миндовг отказался от насильно навязанной ему религии и стал злейшим врагом крестоносцев и католиков.
Александр Ярославич находился на пороге своей второй, не менее значительной, чем в случае с Ордой, дипломатической победы. Но в 1263 г., в разгар подготовки совместного похода против Ливонского ордена, возвращаясь из очередной поездки в Орду, князь скончался. Можно предположить, что Александр Ярославич умер, выражаясь современным языком, от стресса. Действительно, столь сложные дипломатические акции, блестящие победы, борьба с соотечественниками требовали слишком большого нервного напряжения, которое не каждому по силам. Однако кажется странным то, что вскоре умер и Миндовг. Невольно напрашивается мысль, что причиной смерти князя Александра был не стресс; скорее, в смерти Александра и Миндовга следует видеть усилия немецких сторонников, действовавших на Руси и в Литве.
В условиях, когда среди русских западников находились люди, которых можно было купить и использовать в борьбе против Отечества, надежный союзник на Волге был вдвойне необходим русским княжествам. В 1268 г., через шесть лет после смерти Александра, новгородцы пошли на принадлежавшую датчанам крепость Раковор (современный город Раквере недалеко от Таллина). По дороге на новгородские полки напали немцы, и произошла жуткая сеча – Раковорская битва. Новгородцы одолели союзные войска немцев и датчан. Те, недолго думая, призвали большое количество воинов и рыцарей из Западной Европы, для того чтобы, перейдя реку Нарову, захватить Новгород. Но тут в Новгород, согласно договору с Ордой, явился татарский отряд в 500 всадников. Немцы, даже не зная точно размеров этого отряда, тотчас же «замиришася по всей воле новгородской, зело бо бояхуся имени татарского». Новгород и Псков уцелели.
Как видим, положительные стороны союза с Ордой проявлялись и после смерти Александра Ярославича. Там, где вступали в дело татарские войска, крестоносный натиск быстро останавливался. Таким образом, за налог, который Александр Невский обязался выплачивать в Сарай – столицу нового государства на Волге, – Русь получила надежную и крепкую армию, отстоявшую не только Новгород с Псковом. Ведь точно так же благодаря татарам в 70-е годы XIII в. сохранил независимость Смоленск, находившийся под угрозой захвата литовцами. Смоляне в 1274 г. предложили своему князю добровольно подчиниться Орде, и поскольку Смоленск стал находиться под защитой татар, литовцы не рискнули его штурмовать. Так союз с Ордой во второй половине XIII в. принес Северо-Восточной Руси вожделенный покой и твердый порядок.
Более того, русские княжества, принявшие союз с Ордой, полностью сохранили свою идеологическую независимость и политическую самостоятельность. Например, после победы в Орде мусульманской партии в лице Берке никто не требовал от русских обращения в ислам. Одно это показывает, что Русь была не провинцией Монгольского улуса, а страной, союзной великому хану, выплачивавшей некоторый налог на содержание войска, которое ей самой было нужно.
Какова же этническая интерпретация этих грандиозных событий XIII в.? Мы уже упоминали, что в XI – начале XIII в. Русская земля представляла собой единый суперэтнос. Но с падением пассионарности в XIII в. единство оказалось утраченным. Отдельные подсистемы ослабевшего суперэтноса вошли в состав более молодых этнических миров. Так, Северо-Восточная Русь вошла в монгольский суперэтнос. Именно поэтому преемники Батыя – ханы-немусульмане, а потом и ханы-мусульмане, типа Берке, – заняли место византийских императоров в иерархии русских геополитических представлений. Ранее на Руси считалось, что существует лишь один царь – басилевс в Константинополе. В Русской земле правили князья – самостоятельные властители, но вторые лица в иерархии государственности. После взятия крестоносцами Константинополя (1204) и крушения власти византийских императоров титулом «царь» на Руси стали величать ханов Золотой Орды. Их так и называли: «добрый царь» Джанибек или «суровый царь» Узбек.
Те русские княжества, которые отказались от союза с татарами, были захвачены частично Литвой, частично Польшей, и судьба их была очень печальной. В рамках западноевропейского суперэтноса русичей ждала участь людей второго сорта.
Таким образом, вошедшая в фазу обскурации Русская земля была разорвана надвое могучими силами пассионарности Запада и Востока. При этом, с точки зрения этнической истории, крайне важен ответ на вопрос: какую Русь представлял Александр Ярославич Невский? Был ли он последним крупным удельным князем Древней Руси или же первым князем будущей Великороссии? Можно ли его поставить в один ряд с Владимиром Мономахом или следует сравнить с Дмитрием Донским?
Полагаю, что князь Александр, так же как его соратники, принадлежал к поколению новых людей, поднявших Русь на недосягаемую высоту. Для такого вывода есть весомые основания. Жертвенное поведение Александра Ярославича и его соратников слишком разительно отличается от нравов древнерусских удельных князей. Сформулированная Александром доминанта поведения – альтруистический патриотизм – на несколько столетий вперед определила принципы устроения Руси. Заложенные князем традиции союза с народами Азии, основанные на национальной и религиозной терпимости, вплоть до XIX столетия привлекали к России народы, жившие на сопредельных территориях. И наконец, именно потомками Александра Ярославича Невского строилась в XIV в. на развалинах древней Киевской Руси новая Русь.
Сначала она называлась Московской, а с конца XV в. стала называться Россией.
Все вышесказанное дает нам возможность достаточно уверенно говорить о том, что в начале XIII в. на территории Руси имел место пассионарный толчок. Мы даже можем с учетом нашего допущения довольно точно определить дату этого толчка. «Новые» люди начали рождаться около 1200 г., а исторической силой они стали в конце XIV в. – около 1380 г. Следовательно, инкубационный период фазы пассионарного подъема продолжался около 180 лет, что практически не противоречит данным по другим известным нам примерам этногенеза.
Утверждение о пассионарном толчке на Руси в XIII в. легко проверить. Дело в том, что пассионарный толчок, если он происходит, никогда не затрагивает одну страну, один этнос. Как глобальное, планетарное явление взрыв этногенеза охватывает протяженные узкие полосы на земной поверхности, проходящие через разные регионы, населенные разными народами. На этих простирающихся на тысячи километров полосах и начинаются одновременно этногенезы разных народов. Так было и в XIII в.
Данный толчок прослеживается в Прибалтике: на берегах Немана в результате смешения литовских племен со славянским населением возник новый литовский этнос. В зоне толчка оказались долина Припяти и Приднепровье: отсюда началась миграция смешанного русско-польского населения, которое впоследствии составило этнос, называемый украинским. Одновременно с процессами в Северо-Восточной Руси и Литве начался этногенез в западной части Малой Азии. Уже в конце XIII в. там создался новый, османский, этнос. Турки-османы были совершенно отличны от турок-сельджуков (туркменов), населявших восточную часть Малой Азии. Вероятно, с действием толчка XIII в. было связано и возникновение этноса крымских татар, позднее присоединившихся к османам.